Текстовые вещи
Александр Антипкин
Бесконечная история музыкальной деятельности группы "Джонатан Ливингстон" и некоторых других,
рассказанная её басистом Александром Антипкиным в минуту душевной слабости
Глава 1, в которой Сашка Антипкин вступает на музыкальный путь
Была осень 1994 года. Летом из армии вернулся мой друг Стас Румянцев, с которым мы были знакомы уже несколько лет. Но именно с этого лета мы плотно подсели на увлечении музыкой, точнее увлечение её производством. Поздновато, конечно, но что поделаешь - охота - пуще неволи. Ну и давай мы с ним горланить песни и рвать струны на гитарах. Писали всякие там стишки про филосовскую правду и созерцание мира. В общем как у чукчей - что вижу, то и пою. В качестве аккомпанимента - три блатных аккорда, да дергание первой струны - типа соло. Правда, у Стаса был шикарный голос, который можно было развивать и развивать.
Так случилось, что Стас поступил учиться в КМУ. Там он познакомился с двумя неплохими парнями, которые играли на гитарах, причем играли неплохо, и хотели собрать свою группу. Тут и Стас со своим великолепным голосом. Так что, когда после их знакомства Стас пришел ко мне, то сразу и выдал: нам, дескать, нужен басист! Я ему, дык, ёлы-палы, я про бас-гитару ни сном, ни духом, в глаза ни разу не видел. В общем, поломался для виду, да и пошел на следующую их репетицию...
О-о! Это был чумовой инструмент! Полуакустический "Орфей" в форме скрипки а-ля Мак-Картни. Подержал я его для виду, за струны пощупал, даже подключил. А вот через месяц Стас достал откуда-то другую басуху, тоже "Орфей", только форма была попрезентабельней, да и звук получше. Так и пошло - мне говорили, какую ноту где играть, а я запоминал, где они ноты есть. Играли вроде бы хеви-металл с рускоязычными религиозно - мистическими текстами. Довелось нам даже сыграть на концерте. Вобщем, проиграли мы где-то до лета 1995-го. После чего тихо замолкли. У меня, правда, осталась привязанность к басу. Именно в то время я познакомился с Александром Крищенко и Алексеем Шухатовичем, о которых речь пойдет в дальнейшем.
Глава 2. Крахин
С Димой Крахиным я познакомился одним осенним вечером того же 94-го. Стас припёр тогда кучу музыкальной аппаратуры (там был даже микшерский пульт !), вещь по тем временам роскошная), и мы, шумною толпою, собрались её смотреть и пробовать (не на вкус). Крахин тогда не произвел на меня впечатления. Впечатление произвел Денис Воробьев, которого все называли "Дед". Нам тогда казалось, что это гитарист от Бога! Он действительно хорошо играл на гитаре. Легко обыгрывал наши блатные аккорды и примитивные песенки. Получалось по-настоящему красиво. Для нас это была МУЗЫКА. А Дима стоял в уголке, крутил ручки пульта и практически ничем себя не выдавал. Потом мы с ним возобновили общение где-то уже весной 1995-го. Помню, они тогда пришли с Дедом к нам на репетицию в КМУ. И я им впервые подыгрывал на басе.
В конце осени - начале зимы я встретил на улице Деда, и именно тогда он мне предложил поиграть с ними. Я к тому времени приобрел себе более-менее приличную гитару, так что все как полагается: забили стрелку, встретились. Тогда мы в первый раз собрались в квартире у соседа (или соседки) Димы. Там был и четвертый компаньон - Олег Елецкий, типа барабанщик. В общем, начали.
Крахин был основной движущей силой. Он писал тексты и музыку к ним. Нашей задачей было состряпать роковую композицию. Здесь основная нагрузка ложилась на плечи Дениса, потому что насколько я был хреновым басистом, настолько Олег был ещё худшим барабанщиком. Поэтому Дед выжимал из своего инструмента всё что можно и нельзя. Причем большей частью это была акустическая гитара. Ну, вы, наверное, понимаете - квартира, две "акустики", бас, подключенный к проигрывателю и импровизированные бонги вместо барабанной установки. Длилось это довольно долго.
Самым смешным, но в тоже время интересным, была попытка записи, организованная другом Крахина Димой Петиновым ("Врачом"). Происходило это зимой, на станции юннатов. Мы в течение целого дня записывали одну песню, но ничего толкового так и не получили. Зато там была прикольная обезьяна, закутанная в платок как ребенок в блокадном Ленинграде. Обезьяна была гвоздем программы. Тогда перед нами встал вопрос поиска точки для репетиций, аппаратуры и барабанов. Для нас всё это было "по-настоящему и всерьез".
Глава 3. "Джонатан Ливингстон"
Название придумали как-то сразу. Я знать ничего не знал ни про какого "ливингстона", поэтому название до поры - до времени оставалось для меня загадкой. Но, в конце - концов, великое произведение Ричарда Баха "Чайка по имени Джонатан Ливингстон" дошла до моих рук, глаз и мозгов. Я был потрясен, потом задумчив, потом начал читать "Иллюзии...". В общем, название было принято: "Джонатан Ливингстон".
Под сим названием и с "чайками" в голове мы начали репетировать, т.е. производить МУЗЫКУ. Происходило это, как я уже говорил, большей частью в квартирах, без аппаратуры и приличной выпивки, ибо последние два пункта, по тем временам, невозможно было обеспечить достойной финансовой поддержкой.
Весной 1996 года мы попали в... ФСБ. Точнее в его актовый зал. Я не буду рассказывать как, дабы не скомпрометировать некоторых товарищей, но так было. Там были довольно неплохие условия: аппаратура, барабаны, просторное помещение, конвой от входа до зала и обратно. Обязательное условие - не пить, не курить, баб не водить - сами понимаете, строго соблюдалось. Поэтому, чтобы на репетиции чувствовать себя хорошо, мы разбавляли свои желудки и легкие портвейном и никотином перед тем, как идти вовнутрь. К сожалению, эти веселые деньки длились недолго - до мая месяца, после чего мы вновь стали "бездомными".
Но нашелся один добрый человек, который нашел-таки новую точку для репетиций. Этим человеком был Федор Мещеряков. А местом был бывший молодежный центр "Бриз". Происходило это летом того же 96-го. Тогда Елецкий купил себе (наконец-то!) барабанную установку. Прекрасный инструмент с хорошим звуком. "Amatti" - это вам не халам-балам! В принципе там было неплохо, несмотря на дерьмовое начальство-руководство. Правда, репетиции почему-то стали стихать. Не было прежней бурной энергии. Все шло, точнее говоря, катилось, как бы по накатанному склону. Не было ни новых песен, ни новых идей, только портвейн, да табак. Из-за ихнего начальства клуб бывал все чаще закрыт по всевозможным причинам, и мы частенько "паслись" у входа, ожидая лучшей участи. Но лучшее не наступало.
Где-то весной - в начале лета 1997 года "Джонатан Ливингстон" окончательно покинул молодежный центр "Бриз". После этого остались только дружеские гулянки, пьянки и долгие бесседы на всевозможные житейско - филосовские темы. И надежды на лучшее.
Глава 4. "ANASIA"
Не хотелось бы долго описывать этот период, но боюсь, что без него никак не обойтись.
Когда я и мой друг Стас играли в КМУ, вместе с нами, так сказать в одной каморке, тусовалась еще и другая группа. Её бессменным лидером был Александр Крищенко, "гитарист и певец", исключительно завернутый (правда теперь я вижу, что это была лишь рокерская видимость его попсовой сущности) на хэви-метале, он отличался стремлением стать профессионалом в музыке и зарабатывать (ха - ха!) таким образом деньги. Так что его группа была исключительно его детищем, которое он холил и лелеял, пытаясь пропихнуть на всевозможные выступления. Когда наша со Стасом первая группа разошлась, Крищенко недолго думая, пригласил Стаса к себе вокалистом. Я тогда уже был в составе "Ливингстона" и, соответственно участия в их творческом процессе не принимал. К осени 1997 года Санёк разошелся во взглядах со своим басистом и, зная о ситуации с "Джонатаном Ливингстоном", пригласил меня. К сожалению, в сентябре Стас уехал на Камчатку жить и работать. И тогда родилась "ANASIA".
Хорошее было время! Веселые попойки и репетиции у Санька дома давали намного больший результат, чем у "Ливингстонов". Стремление Санька пробиться к СЛАВЕ заражало и нас энтузиазмом. Нас - это меня и третьего участника "коллектива" - барабанщика Лёшу Шухатовича. Наше первое выступление было именно втроем, 25 января 1997года в "Интерклубе". В нем мы в дальнейшем и прописались, но, тем не менее, большая часть репетиций проходила у Санька дома. К весне нашли четвертого, ещё одного гитариста, Эльдара Сафаралиева. Так сказать состав сложился. Все четверо были фанатами тяжелой музыки и хотели "изготавливать" подобную.
Наверное "ANASIA" смогла бы пробится и выше, если бы не внутренние конфликты. В начале 98-го встал вопрос об удалении из группы Эльдара, за "несоответствие стилю". Затем у меня стали меняться музыкальные пристрастия, и я все чаще стал вступать с Саньком в неравные "стилистичесекие" поединки. К маю месяцу Крищенко привел в группу нового гитариста - Артема Глушкова. Артем сыграл в составе "ANASIA" всего лишь одну песню на её (группы) последнем выступлении. А в мае Санек Крищенко отправился отдавать почетный воинский долг Родине. И группы больше не существовало. После возвращения он попытался восстановить коллектив, но "масть" была уже не та, и дело не пошло. Точнее будет сказать, что ни Артем, ни Лёшка, ни я не захотели больше играть с Крищенко. Спасибо тебе Сенёк за то, что ты дал миру!
>> Продолжение